Ажурные ворота
Игорь допил бокал, еще раз посмотрел в окно и в качестве доброй приметы отметил тот факт, что оно оказалось как раз напротив его вагона. Когда струя провожающих резко засеменила из вагона, он поднялся, однако при выходе его кто-то окликнул: «Медведя-то своего на кого оставляешь?». Игорь вернулся, забрал большого упакованного мышку, где только нос и один глаз пробивал сквозь розовую бумагу и размеренно пересек перрон.
Зайдя в полутьму купе, он стал свидетелем окончания разговора по телефону женщины, что сидела в углу: «Да, с той стороны ворота. Ажурные, так и называются, если спросить… Я поняла…». Вздохнула, опустила руку забыв отключить телефон, в котором настойчиво потусторонним эхом еще несколько раз были упомянуты «ажурные ворота».
Размещая на третьей полке своего медведя, Игорю пришлось несколько подвинуть равновеликую упаковку, которая показалась не очень тяжелой. «Вот и повод для знакомства» – мелькнуло в голове. Скосил глаза на попутчицу, однако она безучастно смотрела перед собой.
- Наши подарки, надеюсь, помирятся – прозвучало не столько вопросительно, сколько призывно, как обычно общаются командировочные. Однако женщина продолжала рассматривать свои руки, которые как бы жили своей какой-то тайной жизнью, постоянно двигаясь на столике.
Снял курточку и по-домашнему устроился у окна.
- Ажурные ворота» - простите, что подслушал. Какая поэзия! Всего два слова Как в нашей жизни много поэтического, мимо которого часто проходим мимо!
Женщина медленно приподняла на него глаза, и Игорь поразился их глубинной невидимости, где одновременно отражалась какая-то жутковатая бездна и он сам.
- Ну, что ж, раз нас свела судьба, стоит познакомиться. Я – Игорь, можно без Андреича. А, Екатерина? Очень приятно! С вашего позволения обойдемся без отчеств. На Западе, откуда я не так давно приехал, своих батюшек вспоминают лишь в исключительных случаях. Оно, конечно, наша традиция… Да, и звучит солидно, однако, согласитесь, часто мешает здоровой коммуникации.
- Что? А, показалось… Да, да. Это сугубо по-русски, но все-таки, согласитесь в подобных ситуациях, этой ноябрьской ночью, сам Бог велел быть проще и ближе. Обойдемся именами, тем более, что они у нас исторические. А по этому поводу… Игорь вытащил из бокового кармашка кожаной сумки набор миниатюрных бутылочек, которые вместе составляли довольно симпатичный ансамбль. Лукаво улыбнувшись, произнес:
- Ну, собственно, для подобных событий, полагаю, и создан столь изящный набор, с позволения сказать, ажурных напитков. Простите, что использую ваши эпитеты – они подходят к нашей ситуации. С какого конца начнем? – Игорь подсознательно потянулся к коньячному краю, но вдруг остановился:
- Или вначале слабенькие, женские, опять-таки ажурные, напитки? – Кивком головы показал в другую сторону, где заиграла легким зелено-чайным верхом бутылочка сухого.
- А может быть по-нашему – водочки? Вот в этом – вся Русь! Нынче, в связи с проблемой отчеств, я говорил о Западе, про их порядки, но все-таки есть вещи, которые должны оставаться нашими. Водка – не виски! Однозначно одобряю. Нет ничего лучше, как в этот ноябрьский вечер в вагонной полутьме согреться каплей водочки. Не согласны? А ведь главная функция водочки – согревать! Имеется в виду не только в телесном, так сказать, физическом, смысле. Это должен быть глубинно-душевный согрев.
- Не почувствовали? Ничего, добавим! Хоть мелковатые, зато много. Много-много ажурных. Я с вашего позволения буду называть этот симпатичный гарнитурчик «ажурным набором». Понравилось мне. В точку! Вы знаете, если вдуматься, то вся жизнь наша ажурная. Да, кому-то она видится хрупкой, подверженной различным страстям, однако то же самое качество можно рассматривать как воздушность, возможность приподняться ощутить себя сугубо духовным человеком…
- С закуской, правда, у нас туго. Не подумал – грешен. Однако полагаю, что наш набор предполагает ажурные отношения. Простите за неуклюжий каламбур. Ведь по-разному можно рассматривать эту ситуацию. Встретилось два одиночества в вагоне, и на протяжении нескольких ближайших станций к нам вряд ли кто-то присоединится. Получается уникальный шанс сродниться, ведь, как вы, наверное, тоже убеждались не раз, нигде это не происходит так быстро и так глубоко, как в вагоне поезда. И глуп тот, кто увидит в этом лишь спонтанность, склонность к легкомыслию. Конечно же, - нет! Может в этих диалогах, сопровождаемых колесной канонадой, только и сохранилась еще настоящая искренность…
- О, нет! Вы могли не совсем верно понять меня, находящегося, так сказать, в эйфории. Уверен, что вы бы адекватно трактовали мои слова, если бы знали, чем вызвана повышенная возбужденность. Я еду к невесте!
Игорь давно уже не замечал, что разговаривает, скорее. с зеркалом, поскольку женщина в полутемном углу своего дивана проявляла себя только периодическими вздохами.
- Эх, только в поезде так быстро и глубоко роднятся души. Я не хотел бы нарушать эту традицию, поэтому первый начну раскрывать, так сказать, всю подноготную.
- Может показаться странным: невесте – медвежонок. Действительно, такой подарок вроде бы не по возрасту. Однако можно рассматривать эту ситуацию и с другой стороны. Как-то повелось, что я начал при наших встречах дарить эти плюшевые создания. И все – по нарастающей. Скоро мишки уже со мной будут равняться…
- Спросите, где она их хранит? Нормально с жильем – она может себе позволить целую комната для подобного плюшевого зоопарка…
- Вот вы говорите: ажурные. А я уверен, что можно и сейчас в нашем суетливом мире сохранить не только сугубо материальные отношения. С одной стороны, какие, дескать, медвежата в двадцать первом веке, ведь в моде отношения прагматические. В каком-то смысле наша встреча подтверждает это, ведь я сразу же с корабля – на бал. Даже вам не даю высказаться. Однако не вижу одобрения на вашем лице. Позволю себе заметить, что оно представляется довольно странным своей отрешенностью. Может именно поэтому мне хочется вдохнуть в него жизнь. Короче говоря, ажурные отношение возможны, ведь они ничуть не мешают прагматике...
- Она ждет своих медвежат. У каждого из них имеются имена, которые ассоциируется с определенными днями. И в этом смысле эти плюшевые символы являются моими, так сказать, заменителями, когда исчезаю в командировки. А сейчас, как вы, наверное, догадываетесь, мы подошли к пику. Даже сами медведи уже подсказывают, что следующим подарком являюсь я сам, ведь более громадного, чем я сейчас везу, наверное, можно встретить только в зоопарке или на пляже, но там он – надувной… Хотя не считаю себя сентиментальным, да и вид основной деятельности не позволяет, - не договорив, Игорь вдруг разразился мелким смешком.
- А это означает, что пора наши отношения из ажурных переводить в ажурно-практические, прагматика начнет доминировать над романтикой…
- Я понимаю вашу грустную улыбку: не всем удается, сохранить в чистоте отношения на длинном жизненном пути… Оставить их ажурными, как вы выражаетесь, на долгие года – это искусство, – и опять по купе рассыпалась манная крупа его смеха.
- Не согласны? А, не вы сказали? Все равно, все равно. Тем более, что ваши влажные глаза подтверждают мои не очень связные афоризмы. Так и в театре иногда наблюдаешь за чужой жизнью и невольно появляются слезы. Или песня… Если бы была гитара, то я бы вам продемонстрировал. Немного погодя, проводницу уговорим…
- Ах, не надо? Не сегодня? Может вы и правы – все в жизни надо делать вовремя, хотя можно т не успеть. Вот хотелось вам поднять настроение, но пока, как вижу, не очень у меня получается. Что ж, как говорится, – это ваш выбор!
По мере того, как опорожнялись маленькие бутылочки из набора, монологи Игоря становились все более витиеватыми. Он все меньше обращал внимание на реакцию женщины. Все больше упивался какой-то своей, как ему казалось, глубинной фортуной…
…Очнулся от толчка:
- Хоть бы помогли соседке выносить вещи – каково ей самой?! А то устроили тут праздник не к месту, а реально поддержать – все вы такие!
Припав к приятно-прохладному окну, Игорь увидел как в гулкой глубине вокзального пространства стояла его соседка. и в свете фонарей она выглядела тоньше и длиннее. А проводница тем временем тихо, как бы для себя, продолжала:
- Ей же надо к этим воротам ажурным, где его загубили. Мне все провожающие рассказали, ведь она сама как каменная. И не встречает никто – горе-то какое! – Проговорила проводница, всматриваясь в глубину вокзальной ночи.
- Только из армии пришел. В этом знаменитом музее специально работал – собирался историком стать. Ей же надо к этим прославленным воротам, которые Ажурными прозвали. Там, говорят, его зарезали эти нелюди из организованной банды воров. Даже кровь на этих-то воротах осталась. За несколько икон каких-то загубили парня и музей наш «прославили». И такого парня-охранника угробили! А он, видать, после армии еще пытался героя играть. А что он против бандитов организованных и вооруженных?
Игорь очумело смотрел в темноту, где ветер трепал ленту с надписью: «Любимому сыну от скорбящей матери», а женщина, по мере набора поездом скорости, постепенно впечатывалась в вокзальный фиолет, и ее крестообразная тень от бокового фонаря, удлиняясь, уходила за невидимый горизонт.